Имперская политика до такой степени пропитала все сферы российского общества, стала их сущностью, что зачастую воспринимается как единственное содержание и предназначение этих сфер. Имперские идеи налево и направо высказываются лидерами отдельных политических партий – и это кажется нормальным, на то они и партии. Привыкли и к тому, что эти же идеи озвучиваются как обличенные в планы Генерального Штаба, и это тоже никого не пугает. Не страшно даже от того, что имперские идеи овладели умами значительной части общества.
Ко всему этому мы давно привыкли, и от этого не страшно. Но вот то, что откровенно имперские, реваншистские идеи овладевают умами интеллигенции (или того, что в условиях тоталитаризма от нее осталось) – это ново. И это пугает: партии могут не пройти в парламент, генералов можно переназначить, а планы переделать, политиков можно переизбрать, а народу предложить новые ориентиры... Для всего этого потребуются дни, ну, может, недели. А вот интеллигенцию...
Наверное именно поэтому многим небыло страшно, когда показывали обстрел Цхинвали и бомбандировки Гори – мы понимали, что от этого ужаса можно было убежать или спрятаться, можно было, в конце концов, выключить телевизор – война казалась какой-то далекой и ненастоящей, и поэтому нестрашной. Настоящий страх в сердцах многих возник потом, когда показали концерт симфонического оркестра Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева на центральной площади искалеченного Цхинвали. Вот от этого невозможно было спрятаться или выключить телевизор – музыка все равно продолжала звучать в ушах.
И страшно было не потому, что концерт состоялся на расстрелянной и разбомбленной площади – кадры разрушений показывали и раньше, – по настоящему страшно стало от осознания того, что имперские настроения в России покорили еще совсем недавно недоступные вершины. И было бы пол-беды, если бы этими вершинами оказались вершины кавказского хребта, но нет, ими оказалисть умы российской интеллигенции – точнее то, что от них осталось... И от осознания этого простого факта стало действительно страшно, а еще от того, что изменить что либо уже невозможно, уже ничего не изменить, по крайней мере, на десятилетия. И вот от понимания этой простой истины действительно страшно.
А ведь все могло бы пойти совсем по другому сценарию, и для этого нужно было совсем немного – всего один концерт Мариинского с Гургиевым во главе. Но не в Цхинвали, а в Тбилиси. И не после войны, а вместо. Всего то ведь нужно было показать, что "нам нужен мир и дружба", и предложить братскому народу симфонию от Мариинского вместо марша танковых гусениц под дробь падающих бомб от 58-й...
У России был выбор – и Мариинский, и 58-я находятся в подчинении Кремля. Выбрали 58-ю... А потом направили еще и Мариинский – и этим только усилили контраст...
Давайте еще раз вернемся к Генеральному штабу, к известному заявлению генерала Балуевского – ведь это именно он в свое время объявил, что Россия предпримет меры, направленные на обеспечение своих интересов, и что "это будут меры не только военного, но и иного характера", и намекнул, что ситуация в Грузии может измениться. Это было 11 апреля, за 4 месяца до начала войны.
Ситуацию изменили – с помощью 58-й. А потом закрепили Мариинским... И после этого находятся те, кто способен поверить в "миротворчество" России? И обвиняют в агрессии Грузию?
В вопросе о том, кто развязал войну есть полная ясность, – и даже несмотря на то, что Балуевского сняли: интересно, а за что? за то, что проговорился? или за неготовность 58-й? или Мариинский запоздал? – так вот, несмотря на то, что Балуевского сняли, российский Генеральный Штаб все же довел до логического завершения разработанные Балуевским планы, а Мариинский театр под этими планами поставил жирную точку.
Или, может быть, это было многоточие?
Несмотря на то, что людей в Генштабе сменили, имперские планы не изменились, да еще и нашли подтверждение в незыблимости курса концертом Мариинского и словами Гергиева: "Мы сегодня можем говорить на весь мир о том, что Цхинвали – это город-герой. То, что я сегодня увидел – это Сталинград. Это полное разрушение". И разве эти слова не стали еще одним залпом по Грузии и ее народу?
И вот после всего этого Путин делает заявление, что "Россия признает границы Украины и говорить о том, что ее целью может быть Крым – провокационно"? И делает это с надеждой на понимание всего через две недели после реализации планов Балуевского? Он что, рассчитывает на нашу короткую память, или сам "призабыл", что было всего две недели назад – ведь и границы Грузии Россия признавала? Или нет?
Или, может быть он забыл про Тузлу и речи лужковых в Севастополе? Да и какие границы имеет в виду Путин? Те что были до Тузлы, или те, которые пытались "потузлить"?
И если у господина Путина короткая память, то не следует ли нам судить о планах Кремля по расписанию концертов Мариинского? Окна есть?
...
PS
О заявлении Балуевского: Балуевский, лоб расшибешь... Вместе с "храмом православия"
